Владимир Алексеевич Комаровский родился 8 (20) октября 1883 года в Санкт-Петербурге. Происхождение дворянское, его отец – Алексей Егорович Комаровский (1841-1897), действительный статский советник, шталмейстер Императорского двора, хранитель московской Оружейной палаты. Брат – Василий Алексеевич Комаровский, поэт. А мать – Александра Васильевна (урожд. Безобразова). Первоначально учится в московском лицее цесаревича Николая, но в 1899 году умирает его отец, происходит переезд в Ялту к деду, Василию Григорьевичу Безобразову, мальчик начинает учиться в Ялтинской гимназии. После окончания гимназии поступил на юридический факультет Петербургского университета, но курс не окончил, перешел в Академию Художеств, но вскоре покинул её и отправился вместе с двоюродным братом Юрием Александровичем Олсуфьевым за границу, где изучал искусство раннего Средневековья. В 1912 году Владимир Алексеевич женился на Варваре Федоровне Самариной – дочери известного государственного и религиозного деятеля и племяннице славянофила Юрия Федоровича Самарина. Летом 1914 года Комаровские уехали в Москву, где 23 сентября родился первенец Алексей и той же осенью Владимир Алексеевич похоронил обоих братьев. В 1915 году семья Комаровских переезжает в Тифлис, где Комаровский работает над иконами в церкви г. Мцхета. 8 августа ознаменовалось рождением дочери Антонины. Летом 1917 года Комаровские переехали в Подмосковье – в усадьбу Самариных Измалково (поселение Внуковское Новомосковского административного округа г. Москвы). В усадьбе гостили, а иногда и подолгу жили, скрываясь от преследований ГПУ-ОГПУ, именитые люди, среди которых бывший министр А. Кривошеин, философ князь Е.Н. Трубецкой (оба эмигрировали). В те годы В.А. Комаровский работал учителем рисования в сельской начальной школе, размещенной в одном из флигелей бывшей своей усадьбы, расписывал деревянные изделия для Кустарного музея в Москве, занимался хозяйством.
В первый раз Комаровского арестовали осенью 1921 года по обвинению в контрреволюционной деятельности. Допросы вел начальник 16 спецотдела ВЧК Василий Ульрих, будущий председатель Военной коллегии Верховного суда СССР, один из главных «архитекторов» сталинского террора. На вопрос о политических убеждениях Комаровский отвечал: «...монархия есть самая совершенная форма государственного строя, в том случае, если она не противоречит церковно-христианской совести. Указанные взгляды я считаю теоретическими ввиду их неприложимости к жизни в настоящий период при современном состоянии и настроении русского народа». Два месяца Комаровский содержался в Бутырской тюрьме, но «за недостаточностью улик» был освобожден и вернулся в Измалково, где его большая семья ютилась в одной из комнат. В 1923 году в имении расположилась детская колония и бывших владельцев усадьбы и их «постояльцев» выселили. Комаровских, оставшихся без крова, приютил граф Ю.А. Олсуфьев, проживавший по благословению духовника семьи оптинского старца Анатолия (Потапова) в Сергиевом Посаде – «под покров Преподобного». По приезду в Сергиев Посад Комаровский включился в работу Комиссии по охране памятников искусства и старины Свято-Троицкой Сергиевой Лавры (затем – Сергиевском историко-художественном музее). Он делал копии старинных миниатюр, тканей, вышивок, для архитектурного отдела музея писал акварелью виды Лавры. Кроме того, он выполнил несколько икон по заказу знакомых, много рисовал, сделал ряд портретов маслом.
В следующий раз после осеннего ареста 1921 года, в мае 1925 года В.А. Комаровский был вновь арестован - в селе Карабаново Владимирской губернии. В защиту художника не побоялись выступить известные люди: архитектор Щусев, художники Остроухов, Фаворский, Нерадовский, скульптор Андреев. Супруга Льва Троцкого, заведующая музейного отдела Главнауки при Наркомпросе, просила за Комаровского, называя его «выдающимся художником», «исключительным знатоком в области древне-византийского и русского искусства». И около 50 крестьян деревень Переделки, Измалково и Глазынино также просят освободить теперь уже бывшего учителя рисования, доказывая, что «никаких противозаконных действий за ним не замечалось». Но сам обвиняемый отрезал себе все пути к отступлению, говоря на следствии, что, по его мнению, «монархия есть та форма государственного устройства, которая одна только может соответствовать нравственному идеалу». По обвинению в «принадлежности к монархической группировке бывшей аристократии» Особым совещанием при Коллегии ОГПУ от 19 июня 1925 года художник был осужден на 3 года ссылки и отправлен этапом в город Ишим Тюменской области. В ссылке он зарабатывал деньги тем, что писал портреты обывателей, делал вывески, красил крыши.
По возвращении в самый разгар гонений на Русскую Православную Церковь в конце 1928 года Комаровский неожиданно получает заказ на роспись московского храма Софии Премудрости Божьей, на Софийской набережной. Художник работал над росписями целыми днями, а иногда и ночами. Отдыхал он тут же, в небольшой ризнице храма. В конце 1929 года настоятель храма о. Александр был арестован и сослан, а саму церковь закрыли. В церковном комплексе расположились различные учреждения, в числе которых был клуб «Безбожник». В домашнем архиве Комаровских сохранилось несколько акварельных эскизов и фотографии росписей. Живопись храма, покрытая слоями побелки, долгие годы считались полностью утраченной. Но уже в наше время в 2000 году реставраторам удалось расчистить росписи свода и несколько фрагментов на стенах. И открылась поистине чудесная картина – духовный сад в красках и узорах. В экспертной оценке, сделанной квалифицированными специалистами по просьбе настоятеля храма протоиерея Владимира Волгина, говорится: «Сохранившиеся фрагменты росписи храма должны рассматриваться как уникальный памятник русского церковного искусства XX века и как реликвия Церкви, достойная особого поклонения». В начале 1931 года Комаровские переехали в дачный поселок на станции Жаворонки Белорусско-Брестской железной дороги, где они поселились в одном доме с семьей Оболенских. Здесь Владимир Алексеевич жил до 1937 года. Он работал в издательствах, выполнял по эскизам Лансере роспись плафона ресторана на Казанском вокзале, сделал панораму Москвы для Геологического музея, серию декоративных панно для детского санатория «Ярополец», картины «Сказки Пушкина» для павильона в Измайловском парке. В домашнем архиве Комаровских сохранились очаровательные эскизы декоративного плафона для аптеки на Пушкинской площади (этот дом снесен), эскизы росписи для актового зала Московского Университета на Моховой.
27 августа 1937 года на даче в Жаворонках Комаровского арестовали уже в пятый раз. Бедная жена, скованная болезнью, смотрела, как уводили мужа. Она не могла даже поднять руки, чтобы проститься с ним. На ее попечении остались четверо детей. В.А. Комаровский находился под следствием в Таганской тюрьме. Он проходил по одному из многочисленных дел «ИПЦ» («Истинно Православная Церковь»), по которым были арестованы по всей стране сотни людей, в том числе известнейшие представители Церкви. Владимир Комаровский отрицал все обвинения, и тем не менее, по обвинению в причастности к контрреволюционной нелегальной монархической организации «церковников», он и еще два человека, проходившие с ним по одному делу, – священник Владимир Амбарцумов (ныне священномученик) и С.М. Ильин - были приговорены решением комиссии НКВД и прокуратуры СССР к высшей мере наказания. Владимир Алексеевич Комаровский был расстрелян на Бутовском полигоне 5 ноября 1937 года. Захоронен там же.
В 1956 году дочь Комаровского, Антонина Владимировна, запросила справку о местонахождение её отца – ей выдали ложную справку, в которой говорилось, что он умер в 1943 от паралича сердца. Её отца реабилитировали только 6 октября 2001 года.
Биографические материалы в интернете: